Неточные совпадения
Как велено, так сделано:
Ходила с гневом на сердце,
А лишнего не молвила
Словечка никому.
Зимой пришел Филиппушка,
Привез платочек шелковый
Да прокатил на саночках
В Екатеринин день,
И горя словно не было!
Запела, как певала
яВ родительском дому.
Мы были однолеточки,
Не трогай нас — нам весело,
Всегда у нас лады.
То правда, что и мужа-то
Такого, как Филиппушка,
Со свечкой
поискать…
— Вы найдете опору,
ищите ее не во
мне, хотя
я прошу вас верить в мою дружбу, — сказала она
со вздохом. — Опора наша есть любовь, та любовь, которую Он завещал нам. Бремя Его легко, — сказала она с тем восторженным взглядом, который так знал Алексей Александрович. — Он поддержит вас и поможет вам.
«
Я искал ответа на мой вопрос. А ответа на мой вопрос не могла
мне дать мысль, — она несоизмерима с вопросом. Ответ
мне дала сама жизнь, в моем знании того, что хорошо и что дурно. А знание это
я не приобрел ничем, но оно дано
мне вместе
со всеми, дано потому, что
я ни откуда не мог взять его».
«А
я искал чудес, жалел, что не видал чуда, которое бы убедило
меня. А вот оно чудо, единственно возможное, постоянно существующее,
со всех сторон окружающее
меня, и
я не замечал его!»
Позвольте… видите ль… сначала
Цветистый луг; и
я искалаТраву
Какую-то, не вспомню наяву.
Вдруг милый человек, один из тех, кого мы
Увидим — будто век знакомы,
Явился тут
со мной; и вкрадчив, и умен,
Но робок… Знаете, кто в бедности рожден…
— А разве… — начала было Анна Сергеевна и, подумав немного, прибавила: — Теперь он доверчивее стал, говорит
со мною. Прежде он избегал
меня. Впрочем, и
я не
искала его общества. Они большие приятели с Катей.
Лиза быстро взглянула на Анну Андреевну, а та тотчас потупилась и начала что-то
искать около себя;
я видел, что Лиза изо всей силы крепилась, но вдруг как-то нечаянно наши взгляды встретились, и она прыснула
со смеху;
я вспыхнул...
Англичанин этот, про которого
я упомянул,
ищет впечатлений и приключений. Он каждый день с утра отправляется, с заряженным револьвером в кармане, то в лагерь, то в осажденный город, посмотреть, что там делается, нужды нет, что китайское начальство устранило от себя ответственность за все неприятное, что может случиться
со всяким европейцем, который без особенных позволений и предосторожностей отправится на место военных действий.
Сначала он удивился, потом выслушал
меня не как судья, а как друг, не мучил расспросами, не читал задним числом морали, а принялся
со мной искать средств смягчить удар — он один и мог это сделать.
— Ей-богу, не знаю, — говорил офицер, — как это случилось и что
со мной было, но
я сошел с чердака и велел унтеру собрать команду. Через два часа мы его усердно
искали в другом поместье, пока он пробирался за границу. Ну, женщина! Признаюсь!
Трофимов. Придумай что-нибудь поновее. Это старо и плоско. (
Ищет калоши.) Знаешь, мы, пожалуй, не увидимся больше, так вот позволь
мне дать тебе на прощанье один совет: не размахивай руками! Отвыкни от этой привычки — размахивать. И тоже вот строить дачи, рассчитывать, что из дачников
со временем выйдут отдельные хозяева, рассчитывать так — это тоже значит размахивать… Как-никак, все-таки
я тебя люблю. У тебя тонкие, нежные пальцы, как у артиста, у тебя тонкая, нежная душа…
Мне кажется, живописцы обыкновенно повадились изображать Христа и на кресте, и снятого
со креста, всё еще с оттенком необыкновенной красоты в лице; эту красоту они
ищут сохранить ему даже при самых страшных муках.
Согласилась
со мной, что мы при третьем коне, вороном, и при всаднике, имеющем меру в руке своей, так как всё в нынешний век на мере и на договоре, и все люди своего только права и
ищут: «мера пшеницы за динарий и три меры ячменя за динарий»… да еще дух свободный и сердце чистое, и тело здравое, и все дары божии при этом хотят сохранить.
— Удавить его мало! — заявил
со своей стороны Тарас. — Да ежели бы
мне Бог счастья послал, да
я бы сейчас Ястребову в город упер самородок-то, а потом
ищи… Дурак мужик!..
— Ну, по крайней мере
я пока понимал это так и
искал чести принадлежать только к такому союзу, где бы избытки средств, данных
мне природою и случайностями воспитания, могли быть разделены
со всеми по праву, которое
я признаю за обществом, но о таком союзе, каким он выходит, судя по последним словам господина Белоярцева,
я такого же мнения, как и господин Кусицын.
Право,
я вот теперь смотритель, и, слава богу, двадцать пятый год, и пенсийка уж недалеко: всяких людей видал, и всяких терпел, и
со всеми сживался, ни одного учителя во всю службу не представил ни к перемещению, ни к отставке, а воображаю себе, будь у
меня в числе наставников твой брат, непременно должен бы
искать случая от него освободиться.
—
Я ему говорю: «Иди, негодяй, и заяви директору, чтобы этого больше не было, иначе папа на вас на всех донесет начальнику края». Что же вы думаете? Приходит и поверит: «
Я тебе больше не сын, —
ищи себе другого сына». Аргумент! Ну, и всыпал же
я ему по первое число! Ого-го! Теперь
со мной разговаривать не хочет. Ну,
я ему еще покажу!
— Оставим это. Так знаешь. Мари,
я себе все время
ищу вот такую девочку, как ты, такую скромную и хорошенькую.
Я человек состоятельный,
я бы тебе нашел квартиру
со столом, с отоплением, с освещением. И на булавки сорок рублей в месяц. Ты бы пошла?
Со страху
я уронил нож в траву, но даже
искать его не стал:
мне было очень стыдно.
Я не могла удержаться от слез и смеха, слушая бедного старика; ведь умел же налгать, когда нужда пришла! Книги были перенесены в комнату Покровского и поставлены на полку. Покровский тотчас угадал истину. Старика пригласили обедать. Этот день мы все были так веселы. После обеда играли в фанты, в карты; Саша резвилась,
я от нее не отставала. Покровский был ко
мне внимателен и все
искал случая поговорить
со мною наедине, но
я не давалась. Это был лучший день в целые четыре года моей жизни.
— Сейчас…
я только свечу… — слабо прокричал Шатов. Затем бросился
искать спичек. Спички, как обыкновенно в таких случаях, не отыскивались. Уронил подсвечник
со свечой на пол, и только что снизу опять послышался нетерпеливый голос, бросил всё и сломя голову полетел вниз по своей крутой лестнице отворять калитку.
Он замолчал и в этот вечер уже больше не сказал ни слова. Но с этих пор он
искал каждый раз говорить
со мной, хотя сам из почтения, которое он неизвестно почему ко
мне чувствовал, никогда не заговаривал первый. Зато очень был рад, когда
я обращался к нему.
Я расспрашивал его про Кавказ, про его прежнюю жизнь. Братья не мешали ему
со мной разговаривать, и им даже это было приятно. Они тоже, видя, что
я все более и более люблю Алея, стали
со мной гораздо ласковее.
Если он замечал, например, что
я ищу уединения, то, поговорив
со мной минуты две, тотчас же оставлял
меня и каждый раз благодарил за внимание, чего, разумеется, не делал никогда и ни с кем из всей каторги.
Это тот самый, который, в первый мой день в остроге, в кухне за обедом
искал, где живет богатый мужик, уверял, что он «с анбицией», и напился
со мною чаю.
В тот же вечер, то есть в самый день претензии, возвратясь с работы,
я встретился за казармами с Петровым. Он
меня уж
искал. Подойдя ко
мне, он что-то пробормотал, что-то вроде двух-трех неопределенных восклицаний, но вскоре рассеянно замолчал и машинально пошел
со мной рядом. Всё это дело еще больно лежало у
меня на сердце, и
мне показалось, что Петров
мне кое-что разъяснит.
Я воротился на двор, к Ардальону, — он хотел идти
со мною ловить раков, а
мне хотелось рассказать ему об этой женщине. Но его и Робенка уже не было на крыше; пока
я искал их по запутанному двору, на улице начался шум скандала, обычный для нее.
Но тут Алексей Никитич вдруг ненароком маленькую ошибку дал или, пожалуй сказать, перехитрил: намерение их такое было, разумеется, чтобы скорее Марфу Андревну
со мною в деревню отправить, чтоб это тут забылось, они и сказали маменьке: «Вы, — изволят говорить, — маменька, не беспокойтесь: ее, эту карлушку, найдут, потому что ее
ищут, и как найдут,
я вам сейчас и отпишу в деревню», — а покойница-то за это слово н ухватились: «Нет уж, говорят, если
ищут, так
я лучше подожду,
я, главное, теперь этого жида-то хочу посмотреть, который ее унес!» Тут, судари мои, мы уж и одного квартального вместе с собою лгать подрядили: тот всякий день приходит и врет, что «
ищут, мол, ее, да не находят».
— Понимаешь ли ты, — вскричал он в отчаянии, вскакивая
со стула, — понимаешь ли ты, что они хотят ее погубить, осрамить, обесчестить;
ищут предлога, чтоб бесчестие на нее всклепать и за это выгнать ее; а вот теперь и нашелся предлог! Ведь они говорили, что она
со мной гнусные связи имеет! ведь они, подлецы, говорили, что она с Видоплясовым имеет! Это все Анна Ниловна говорила. Что теперь будет? что завтра будет? Неужели расскажет Фома?
— Потом, — продолжал Карганов, — все-таки
я его доколотил. Можете себе представить, год прошел, а вдруг опять Хаджи-Мурат
со своими абреками появился, и сказал
мне командир: «Ты его упустил, ты его и лови, ты один его в лицо знаешь»… Ну и теперь
я не пойму, как он тогда жив остался! Долго
я его
искал, особый отряд джигитов для него был назначен, одним таким отрядом командовал
я, ну нашел. Вот за него тогда это и получил, — указал он на Георгия.
— Пан-ымаешь, вниз головой
со скалы, в кусты нырнул, загремел по камням, сам, сам слышал…
Меня за него чуть под суд не отдали… Приказано было
мне достать его живым или мертвым… Мы и мертвого не нашли… Знаем, что убился, пробовал спускаться, тело
искать, нельзя спускаться, обрыв, а внизу глубина, дна не видно… Так и написали в рапорте, что убился в бездонной пропасти… Чуть под суд не отдали.
— Нет, — повторил он. —
Я, Полина, если хотите знать, очень несчастлив. Что делать? Сделал глупость, теперь уже не поправишь. Надо философски относиться. Она вышла без любви, глупо, быть может, и по расчету, но не рассуждая, и теперь, очевидно, сознает свою ошибку и страдает.
Я вижу. Ночью мы спим, но днем она боится остаться
со мной наедине хотя бы пять минут и
ищет развлечений, общества. Ей
со мной стыдно и страшно.
— «Не станем мучить друг друга, не
ищи встреч
со мною! Ах, если бы ты уехал отсюда!
Я — не могу,
я так бедна…»
Изошё-ол
я, добрый молодец…
Эх,
со устья до-о вершинушки…
И оба голоса слились в жалобу:
Всю сиби-ирскую сто-оронушку,
Да всё
искал домой до-оро-женьку…
И читает или, вернее, задает сам себе вопросы, сам отвечает на них, недвижный, как прекрасный мраморный Аполлон, с шевелюрой Байрона, с неподвижными, как у статуи, глазами, застывшими в искании ответа невозможного… И
я и вся публика также неподвижны, и также глаза всех
ищут ответа: что дальше будет?… «Быть или не быть?» И с этим же недвижным выражением он заканчивает монолог,
со взглядом полного отчаяния, словами: «И мысль не переходит в дело». И умолкает.
Глафира. Как же не бояться? Любовь
мне ничего не принесет, кроме страданий.
Я девушка
со вкусом и могу полюбить только порядочного человека; а порядочные люди
ищут богатых. Вот отчего
я прячусь и убегаю от общества —
я боюсь полюбить. Вы не смотрите, что
я скромна, тихие воды глубоки, и
я чувствую, что если полюблю…
— Где же вы?! — сказал Поп. —
Я вас
ищу. Пойдемте
со мной. Все кончилось очень плохо!
—
Со мною, да,
со мною! — лепетала Софья Карловна. — Да, да, ты
со мною. А где же это моя немушка, —
искала она глазами по комнате и, отпустив Иду, взяла младшую дочь к себе на колени. — Немуша моя! рыбка немая! что ты все молчишь, а? Когда ж ты у нас заговоришь-то? Роман Прокофьич! Когда она у нас заговорит? — обратилась опять старуха к Истомину, заправляя за уши выбежавшую косичку волос Мани. — Иденька, вели, мой друг, убирать чай!
— Делайте
со мною, что угодно, — сказала хозяйка, повесив голову, — а
я знать не знаю, вот вам Христос и святая богородица!..
ищите, батюшки, а коли не найдете, не пеняйте на
меня грешную.
Октавио убит.
Донна Анна хочет говорить, он ее предупреждает.
Я не
искалЕго погибели. Он сам хотел
Со мною биться.
Я не мог ему
Подставить горла, как овца; но
яЗавидую теперь его судьбе.
Отнесся он ко
мне отлично; выразился, что давно
искал случая
со мной познакомиться, и хотя условно, но все-таки признал за
мной некоторые литературные заслуги. Но при этом, разумеется, слегка пожурил за то, что
я в первое время моей литературной деятельности слишком обобщал понятие о куроцапстве и даже приписывал ему какое-то почти должностное значение.
В таких кавалерийских стремлениях надо, кажется,
искать разгадки все более и более охватывавшего
меня чувства отвращения к юридическому поприщу, на котором
я вместо гусара видел себя крючкотворцем. И вот не прошло двух недель, как
я появился у Погодина в кабинете
со следующей речью.
В голове был угар. Что-то как будто носилось надо
мной и
меня задевало, возбуждало и беспокоило. Тоска и желчь снова накипали и
искали исхода. Вдруг рядом
со мной я увидел два открытые глаза, любопытно и упорно
меня рассматривавшие. Взгляд был холодно-безучастный, угрюмый, точно совсем чужой; тяжело от него было.
— Ведь
я… не прочь… — заговорил он. — Работы ведь и
ищу.
Мне все равно, у кого работать, у тебя или у другого.
Я только к тому сказал, что не похож ты на. рабочего человека, — больно уж тово… драный. Ну,
я ведь знаю, что это
со всяким может быть. Господи, рази
я не видел пьяниц! Эх, сколько!.. да еще не таких, как ты.
Мне кажется, он
ищет случая
со мною говорить особенно.
— Эх, отец! Наблудил ты в душе у
меня, словно козёл в огороде, вот и вся суть твоих речей! Но неужели
со всеми решаешься ты так говорить? Великий это грех, по-моему, и нет в тебе жалости к людям! Ведь утешений, а не сомнений
ищут они, а ты сомнения сеешь!
Внешние отношения наши до самой свадьбы оставались те же, как и прежде, мы продолжали говорить друг другу вы, он не целовал даже моей руки и не только не
искал, но даже избегал случаев оставаться наедине
со мною.
Он стал рядом
со мною и, неловко опустив руки, с серьезным лицом, запинаясь, стал читать. Изредка он оборачивался ко
мне,
искал одобрения и помощи на моем лице.
—
Искал тебя, Голованыч, посоветуй
со мной.
На землю выходила
Я к дедушке. Всё просит он
меняСо дна реки собрать ему те деньги,
Которые когда-то в воду к нам
Он побросал.
Я долго их
искала;
А что такое деньги,
я не знаю —
Однако же
я вынесла ему
Пригоршню раковинок самоцветных.
Он очень был им рад.
Глафира Фирсовна. Было, да сплыло. Разве
я виновата? Ишь ты, отец-то у нее какой круговой! Дедушка было к ней
со всем расположением… А его расположение как ты ценишь? Меньше миллиона никак нельзя. Теперь на племянников так рассердился, — беда! «Никому, говорит, денег не дам, сам женюсь!» Вот ты и поди с ним! И ты хорош: тебе только, видно, деньги нужны, а душу ты ни во что считаешь. А ты души
ищи, а не денег! Деньги прах, вот что
я тебе говорю.
Я старый человек, понимающий, ты
меня послушай.